Уж слишком она сопротивлялась. Хотела стоять на своем, в то время как Мэду как всегда хотелось всего и сразу. Но такое бывает только тогда, когда он знает людей, а они тоже думают, что «знают»  его и преспокойно доверят ему. Ну, неужели он настолько профессионально научился пользоваться людьми? Другого слова не найти. Проблема лишь в том, что когда люди узнают его сущность, то бегут, как крысы с тонущего корабля. Все это напоминало одно выражение «Не верь людям, у которых нет врагов» Это было, как раз про Стифлера.
Шаг за шагом вот и ванна, все это напоминало ему картинку, будто палач ведет жертву на плаху. Стифу даже казалось, что Фрэн чувствует себя так же. Тем не менее, Стифлер еще ни как не мог решить, как же ему поступить с Фрэн? Издеваться, причинять боль или…был еще более грубый вариант, который был, конечно, более изысканным, но требовал времени и определенных планов, так как «сказать на будущее».
В ванне было тепло, но немного влажно. Эта комната была любимым местом в этой чертовой тюряге, покуда иначе это заведение ни как не назовешь. Хотя в ванной порой не всегда хорошие мысли на ум лезут, но все же это ни как не мешало этому месту получить статус «любимого».
Стиф мимолетно улыбнулся, когда девушка наткнулась на раковину, все же он перестарался и не рассчитал силу, если не учитывать то, что он особо и не переживал о том, насколько сильно он бил. Его рука скользнула за спину, и послышался щелчок замка ванной. Закрывать двери уже стало некой привычкой. Приятно было смотреть на реакцию девушек, словно звери, которых охотник загонял в угол
-Ванна в твоем распоряжении, котенок…пользуйся…
С наглой усмешкой произнес Стив, глядя на Фрэн.

Все же Стифлер думал, что она все-таки «сменит гнев на милость», но как оказалось, она даже об этом и не думала. Решила, значит все так же стоять на своем…Ладно, еще не вечер, далеко не вечер. И почему только Стив так наделся, что ей хватит и того, что она уже получила? Неужели ей так себя не жалко, что будет себя истязать, да тех пор, когда не останется уже сил на то, чтобы даже говорить…  всех свои причуды и Стиф останавливаться не собирался, более того он уже даже не думал о том, что пробудило в нем эту ненависть к этой девушке. Он совсем забыл о Сиде. Будто Сид уже давно был выброшенным фантиком, перевернутой страницей, оторванной страницей календаря, вычеркнутым словом в списке сделанных дел. Стивеном двигала обида, ненависть, злость, все что угодно кроме благоразумия. В мыслях даже не всплывала Рики, память молчала.
-Ты будешь пользоваться ванной в моем присутствии или не будешь пользоваться ей вообще..
Давно бы шваркнул тебя об кафель, чтобы мозги на стенке остались, но тебе везет…
Стив внешне был спокоен, но взгляд был наполнен злобой. Причинение ей физической злобы давали ложное ощущение превосходности. Хоть кА кто заставить ее чувствовать, что он главный. Он сдерживал себя, чтобы опять не перейти к активным действиям. Пожалуй, он нашел способ унизить ее морально, самый, пожалуй, грубый и оскорбительный, но действенный.
-А раз не хочешь пользоваться ей, то я тебе, несомненно, помогу…
Ласково проговорил Стив и поведя плечами, расстегнутая рубашка черной лужицей  упала позади него, оголив безупречное и сильно-накачанное тело с татуировками. Мужчина сделал шаг к Фрэн, вплотную прижимаясь к ней, он взял ее руки в свои и прижал их к краям раковины.

Отредактировано Stifler Mad (2007-12-02 15:35:45)

-Я имел в виду и имею до сих пор, именно данную ситуацию, дорогая моя остроумная Франсин
Ласковым тоном ответил Стифлер, не отпуская рук Фрэн. Она была, права он не мог контролировать каждый ее шаг. Да это и не нужно было. Фрэн явно хотела поставить его в неловкое положение, запутать и не дать сориентироваться, чтобы выиграть время, но на что? Попытается убежать? Опять проявит сопротивление, ну что ж она сама знает, что с ней будет после этого, в лучшем случае наказание, в худшем смерть. Вряд Лиона хотела одного или другого. Но и подчинятся, она тоже не хотела, а ведь другого выхода просто не было, а может, Стиф его просто опрометчиво не видел и такой вариант возможен.
-Хотя если уж ты попросишь, то я могу закрепить за тобой охрану, которая будет сменяться посменно и будет контролировать каждый твой шаг…
Мужчина усмехнулся, теперь он смотрел на отражение Франсин в глади зеркала, на себя, его смотреть как-то не очень хотелось, в виду нескольких причин. Мэд чуть подался вперед, наклоняясь и своей массой тела, так же наклоняя Франсин. Взгляд, наконец, упал на красные рубцы, вроде от наручников, а может он веревки, проволоки или прочей дряни и каждого наставника свои тараканы и свои извращенские вкусы. Стив не был исключением, но он все же старался избегать столь радикальных методов усмирения, но его способы были намного брутальней. Его руки скользнули к ее запястьям, все еще прижимая ее ладошки к чуть прохладному кафельному покрытию раковины.
-Но ведь ты не хочешь, этого? Не хочешь, чтобы какие-то мужики вечно стояли у тебя над душой? Знаю, не хочешь, а я могу это сделать..
Скользим тоном, тихо произнес Стив, наклонившись к ее уху, почти касаясь мочки губами.
-Так что, будь хорошей девочкой, и все будет хорошо…
Так же тихо почти прошептал Стив ей на ухо, одной рукой скользнув к застежке ее джинс, вторая рука продолжала прижимать ее ладонь к раковине.

-Когда ты уже закроешь пасть?! Или тебе ее скотчем замотать?
Стив уже повысил на нее голос, чувствуя, как застежка джинс поддалась, но строптивая и неукрощаемая Франсин снова начала проявлять свой взбалмошный характер, проявляя его в активных действиях. Такое резкое реагирование Стиву не нравилось, один миг, ее крики, врезающие в слух, вот он уже стоит к нему лицом, взирая на него ненавистным взглядом.
Все же он любил симпатичные мордашки, искаженные гримасой злобы и ненависти, не было зрелища искренней и эмоциональней.
-Ты можешь не подчиняться, но слушаться ты обязана, от тебя мало что требуется... Хочешь провести ночку в карцере с крысами на сыром полу? Могу строить.… А может, хочешь, чтобы над тобой в пыточной поиздевались? Тоже можно без проблем! Но уж если ты так жаждешь, что б я тебя избил до полусмерти, я тоже не буду особо сопротивляться. Другого выхода и выбора у тебя нет, не глупи…
Изрек Стив, тон разговора к концу фразы стал более мягким, ему уже порядком поднадоело ее уговаривать. Он знал, что чем больше уговариваешь, тем больше человек сопротивляется, это было подобие физиологии. Так что Стив не собирался долго ждать.
Доли секунды хватило ему, чтобы подхватить ее на руки и усадить на раковину, так что он оказался меж ее двух прекрасных длинных ног. Его руки снова сжали ее хрупкие ладошки, дабы она особо не сопротивлялась. Сзади зеркало, впереди он, бежать уже некуда
-Ну и что ты решила?
Издеваясь спросил Стив, крепко сжимая руки, чтобы она при любом случае не смогла вырваться из его хватки.

Усмешка пробежала по его губам, она все не сдавалась, надо было отдать девочке должное и вручить медаль по спертости и упрямости, она ее действительно заслужила. Можно была ей еще дать медаль по храбрости, но Мэд назвал бы это глупостью.
-Любишь? Тогда могу дать тебе систематическую путевку в карцер, будешь общаться с дикими голодными крысами дни и ночи на пролет..
Стивен гадко улыбнулся и ловким движением перекинул ее себе на плечо. Устроив ее поудобней, он понес ее в комнату, а ибо боялся, что все таки желание треснуть ее об ванну или раковину возьмет верх. Фривольно кинув ее лицом на кровать, он навису сверху, одной рукой зажимая ее запястья и вытягивая ее руки над ее головой, второй рукой снимая с нее футболку.

Чувства? Смешанные непонятные. Злость с сожалением.  Гнев с жалостью? Скорее всего, к себе самому.  К своей беспомощности. Молишь себя об эмоциональной дисфункции, потому что не в силах справится. За что она так мучается? За то, что она и без того обиженная судьбой оказалась  не в том месте, не в то время, да и еще не с тем человеком. Сид- подонок, как он только посмел лишить его того, что он никогда не чувствовал? И наверно уже не почувствует. Да он решил сделать самое страшное, именно убить. Стал бы он ее кадрить, все было бы по-другому. Все решилось бы быстро и как всегда, а так он прервал на корню то, чего Стифлер не получил и уже не сможет получить.…А Сид другой и он будет мучаться больше, если Фрэн будет «собачкой» Стива. Как плохо, что никто не знает до конца всей правды в этом змеином клубке, который так просто размотать, вот только отсасывать яд потом будет очень сложно.
Пальцы по оголенной коже, по красным следам. Должны скоро пройти, а вот с мордашкой посложней будет Никакого чувства вины, только формальные рассуждения. Отвращение к самому себе? Только пустота, за которую некого винить, кроме тех, кто не причастен. Эгоистичность…вместе со злом в обнимку…После чего только боль. Моральная боль. Она напала сразу, не дав опомниться. Била нещадно мозг. Чередуя короткие прямые с боковыми ударами захватывала преимущество. «Ну что хозяин, нравится тебе? А если так, а?» - кричала она. «Не ждал? Думал не приду сегодня? Я для тебя сюрприз приготовила. Смотри кто там в углу лежит!» - не унималась Боль. Недалеко лежала избитая и харкающая кровью Совесть. Смотрела сквозь пелену, и в ее взоре читалось: « Прости хозяин, я сделала все что смогла!» Силы на сей раз были неравны. Боль разошлась и стала избивать жестоко Доброту. И все больше распалялась оттого, что та не сопротивлялась ей. «Добренькая значит, хорошая? А я плохая, да? Получи!» - наносила удары и кричала в избитое лицо. К счастью Доброта быстро потеряла сознание, и мучительница направилась на поиски Понимания и Сочувствия. Застав их врасплох перешла в атаку. Удар, уход, бросок и снова град ударов. Боль злобно склонилась над истерзанными противниками. « Я жду! Что вы мне можете сказать? Чем будете защищаться? Молчите, как странно, а были так все время говорливы. Вы никчемны! Вы балласт! Вы отнимаете время своей болтовней, когда надо быть жестким и резким!» - не унималась Боль. Шевеля разбитыми губами и выплевывая крошево разбитых зубов, Понимание пыталось сказать что-то в ответ, но было избито вновь. Боль торжествовала, ликовала. Вокруг лишь поверженные чувства. Они смотрели на нее с недоумением, и кровь сочилась из их ран.
Мэд небрежно потащил девушку за плечи к себе, чтобы верхняя часть ее тела осталась на диване, а сама она стояла на коленях на полу. Сам же парень встал на одно колено позади нее. Гадко… ничего не скажешь, но это надо было сделать, чтобы успокоиться, а потом изнемогать под ножом совести и жалости к самому себе, к своей ничтожности.
-Зря ты не хочешь быть хорошей девочкой.…Хотя бы со мной.
Гнусно. Едким тоном, словно кислота, разъедающая кожу. Прямо ей на ушко, нарочно касаясь его губами. Джинсы девушки уже были расстегнуты, дело осталось за малым. Правой рукой он прижал девушку за шею к постели, чтобы не особо ерзала и не вырвала, уж силы он не пожалел. Левая рука быстро расстегивала ремень и следующую за ним застежку брюк…

Странное чувство, ни на что не похожее. Не наполненное чувствами, как таковыми. Если не считать осколки эмоций. Пустых ни чем не заполненных. Как полиэтиленовые пакеты. Такие же непрочные, пустые…Избавится от которых можно только, сжигая их. Дотла, чтобы не осталось ничего. Только чувствовать едкий запах, наблюдать за черным дымом, который неохотно поднимается к небу, исчезая, оставляя после себя ощущение чего-то непонятно, скорее всего, того, что все-таки память не сможет до конца выкинуть мысли о прошлом. Как наказание за грехи. Страшное, надо признать это наказание. Жестокое.
Всхлип. Не сразу понял, что это всхлип. А значит слезы. Значит, почти, сдалась. Ничего не сможет больше сделать. Разве что смирится. Этот урок запомнит надолго, выудит из него толк и мораль. Боролась до последнего. Проиграла бой. Поиграет ли войну? Неизвестно.
Возбуждение, не такое как обычно, от прикосновений к любимой женщине. Пустое будто так надо. Словно он просто поднял руку. Обыденное действо. Не странно ли? Странно.
Месть, как подло звучит и сколько приятных эмоций приносит. А сколько дерьма порой после себя оставляет, когда совесть, наконец, выбирается наружу. Тяжело поднимается на сломанных ногах, собирая выбитые зубы, вывихнутыми руками. Жалость к самому себе. Вот она, на пике триумфа. Но не сейчас чуть позже.
Наверно уже не будет сопротивляться, просто примет, что есть. Получит то, чего не заслужила. Все к этому вело. Они лишь оттягивали срок. При чем оба
Все действие будто со стороны. Грубые руки, будто не знающие нежности, скользят по коже. Джинсы, как вторая кожа скользят к коленам. Не просто так. Чтобы не смогла двигаться. В любом случае далеко не убежит, верней уползет. Мэд краем уха слушал ее тихие всхлипы, доносившиеся, как будто из тумана, еле слышные. Он чувствовал, что на глазах ее слезы. Пусть. Поможет ей забыться на миг. Закрыл глаза. Перед глазами не пустота. Изуродованное лицо Рик, злобное лицо Фрэн…мягко и в слезы. Больно. Открыв, глаза он на секунду зажмурился, входя в девушку, резко и грубо. Совесть поднялась, понеслось…..

Комната «ушла». Перед глазами все заплыло, как туманом. Только он и она. Больше никого.
Нет ни звуков, кроме ее же всхлипов и ее же дыхания. Казалось, что стук сердца стучит в висках, ударяет в голову, как молоток по раскаленной стали
Весь мир сейчас представлял ее хрупкое тело, теплоту и нежность ее кожи, по которой скользили грубые руки. Нежно, ласкающее, будто пытаясь, извинится, успокоить, оправдать действия сознания.
Ладони нашли свое место на ее талии, не было мысли о том, что она вдруг станет сопротивляться. Толку бы в этом было мало, если не сказать, вообще не было.
Мыслей не было, голова была пуста. Злость и агрессия пропали, даже боль и обида ушли, держась за руки.
Чувство возбуждения было каким-то тусклым и рассеянным, время тоже будто остановилось. Для них двоих, хотя никакой романтики в этой сцене не было. Мэд даже не мог себе представить, что сейчас чувствует Фрэн и какое будет ее дальнейшее поведение, лишь смутно предполагал.
Все быстрей с каждой минутой, что тянулась будто час. С нарастающим возбуждением, ближущимся к своему пику, нарастало и чувство вины, будто сознание возвращалось, а то время, когда наслаждение должно было его затуманивать.
Руки вверх вдоль позвоночника, к плечам, притягивая ее к себе на миг и тут же отстраняя, просто неряшливым движением, как куклу, отбрасывая ее в сторону, на пол.
Будто фантик, не нужна больше, пусть валяется пока ее не сметут в ведро. Влажное пятно спермы виднелось на краю одеяла свисающего с кровати. Стифлер встал, застегивая брюки, руки сами нашарили пачку сигарет…

Первая затяжка. Смутно приводит в чувства. Пустота не уходит, по ходу дела она остается на долго. Вздох. Глубокий, на столько, на сколько это максимально возможно. Не надышаться, а жаль…тяжесть, давит на грудь. Совесть давит, словно вот она тяжело опираясь на него, встает. Чувство вины, словно ты сам помогаешь совести забраться на пик, на верхушку, занять трон…Сам помогаешь держа ее под руку, признаешь вину, принимаешь наказание.
Выдох. Быстрый, мимолетный, сизый дым, пред глазами. На миг не больше, уже растворился в воздухе.
Мэд не хотел поворачиваться к ней лицом, не хотел видеть ее разъяренных глаз. Не было желания издеваться. Он благосклонно решил, что на сегодня с нее хватит. Хватит издевательств, угроз, оскорблений и так опущена…
Вторая затяжка, приводит в чувства, разум окутывает холодом, серым дымом, от которого режет глаза, хочется кашлять…
Повернуться к ней сейчас? Показать, что ему не все равно? Нет, не станет, гордый уж слишком, будет дальше играть из себя героя, а скорее злодея. Пусть смотрит в спину, широкую, мужскую, где-то шрамы, а вдоль позвоночника змея. Будто истинная натура, которая при всем при этом, делит его и на черное и на белое, на добро и зло, на правду и ложь…Чего больше? Понять трудно, но не невозможно.
-Мне не нужна твоя ненависть…
Стивен начал спокойно, размеренно, будто ничего и не было, все как всегда он «не при делах…».Серый дым не успевал наполнять комнату, быстро исчезая. Стиву хотелось, чтоб этот дым заполнил комнату, скрыл его от лишних глаз, скрыл его собственный взгляд, который мог рассказать все об этом человеке, если правильно посмотреть. Но никто не хочет.
-А то чего я захочу, я добьюсь и мне плевать, хочешь ты того или нет!
Он, наконец, повернулся к ней, «обрушивая» на нее тяжелый взгляд. Не надменный, не дерзкий, какой-то пустой, будто кем-то выпотрошенный. Подобный взгляду дракона, татуировке, что была расположена на его груди. Недвижимый, словно нарисованный, но все равно наполненный смыслом..