Шахнас даже не надеялась  на пощаду, но сдаваться тоже не собиралась. Взгляд был стремлен в одну точку, слова наставника оставались где-то далеко, порог боли она уже перешла, и вкус своей крови попробовала. Мужчина грозил болью, а она уже в ней купалась, как можно испугаться, да и кого она должна пугаться. Конечно люди это самые страшные существа, но то что не убивает то делает сильнее. А Шахнас лучше убить, поскольку жизнь мужчины после того, что он проделал, она превратит в ад.
На горло с силой нажали, сдавили так, что воздуха было не глотнуть, от этого зубы только сцепились сильнее на плоти.
  .. Ты должна бояться сама себя..
В памяти всплыли слова пророчества старухи, как много она взяла от этой женщины. А может та, стала частью неё, просочившись вместе с знаниями. Шахнас зажмурилась, после того, как перед глазами стали появляться черные точки.

Возможно, мужчина немного поторопился показывая ошейники и предпринимая другие вещи для влияния. Все что как-то понятно для европейцев немного пугающе, для людей проживших в пустыне и у которых были свои понятия о терпимости, законах и других вещах. 
Шахнас возможно и сидела бы тихо, если бы ее не пытались раздеть и нацепить ошейник, как на животное. У нее здесь нет прав, по словам учителя, но есть выбор, и она его сделала, вернее к этому выбору подвели. Она не истерила, не кричала и не плакала, не цеплялась на штанину наставника, валясь у него в ногах. У нее была цель – закончить мучения, и она к ней шла.
Марокканка громко сопела, пытаясь вдохнуть воздух, но только разбрызгивала кровь, которую не могла глотнуть и извивалась, как только могла, пытаясь скинуть с себя тяжесть. Зубы она в сознании точно не разожмет. Мысленно она сыпала проклятиями  на дом и всех, кто в нем был. Глаза зажмурены, она находилась в своем мире, закрылась в темноте.

Марокканка никогда не сдавалась, отец даже подарил право выбрать мужа самой, поскольку не подчинялась она никому. Шахнас была словно пустыня, горстку песка можно  взять в руки и думать, что стал хозяином части природы, но посмотрев раз на этот жаркий и дикий мир, хочешь возвращаться и смотреть на него вечно, так пустыня становится хозяйкой людей.
Девушка какое-то время еще дергалась, а потом успокоилась, воздух ей перекрыли, тело требовала хоть глоток, и отказалось служить. В какой-то миг, марокканка достигла пика своих возможностей, потом стало тихо, тихо и темно. Чувство что опускаешься во мрак, скользя по шелковой простыне завладело сознанием. Хватка ослабилась и подбородок окрасился алым, кровью которую не смогла глотнуть.

Всего несколько минут тишины, покоя продлились, кажется вечность, или вечность вместилась в пару минут. Что-то обожгло плечо, Шахнас дернулась слов своих она не услышала, хотела попросить своего мучителя идти к дьяволу, да только получилось какое-то сдавленное мычание. К лентам и ошейникам, добавили еще и кляп. Марокканка позволила себе отдохнуть не открывая глаза, и думая, что же она может еще предпринять ради своего спасения, и достижения точки кипения служащего дома.   Плечо словно горело, но время остудит рану. Осторожно шевельнув сначала одной ногой, потом другой, она поняла, что ее развязывать не собираются, но и вечно так держать тоже не будут, следует затаиться, и не спешить приходить в себя, ведь подобное потрясение так просто не проходит. Лучше всего было думать о доме, как она вернется туда, может быть найдет своих людей, или будет жить у старухи в заброшенном городе.

Марокканка закусила кляп так сильно, что скулы заболели. Мужчины не смели прикасаться к ее телу. Бессмысленно притворяться, изображать обморок, тело само скажет, что это не так. Шахнас приподняла голову, и пристально посмотрела на наставника, который старался усугубить свое положение. Может быть другие хотели что бы к ним прикасались, чувствовали необходимость и желание, но для девушки это были мерзостные прикосновения. Словно измазывали в грязи. Сначала она пыталась отодвинуться, от его ладоней, но ленты на руках и ногах все портили. Прибегая к кляп, человек словно сказал, что будет издеваться до самого конца, и слова о пощаде ему не нужны. Тогда можно его использовать как слугу. Прислужника в гаремах, про которые рассказывали сказки. Он ждет, что она будет терзаться и рваться на свободу, но мужчина никогда не сравнится с женщиной.
Женщины не раз натирали Шахнас кожу ароматическими маслами, теперь она позволит делать это слуге. Вибраторы заставляли тело острее ощущать прикосновения на столько, сколько приносили неудобство и отвращения тому, кто о них узнал таким способом. Помеха, от которой хочется избавится. Шахнас расслабилась, если наставник желает, пусть прикоснется к мечте, с руками ему ходить не долго, а уж марокканка постарается сделать ему очень больно.  Если она не пожалела себя, вгрызаясь в руку, так только можно было представить, что она сделает с ним. Пусть месть состоится не сегодня, пусть через месяц, но она состоится и будет такой же мучительной.

Марокканка посмотрела на молодого человека, так словно он прислужник, не больше. Ее метод заключался не в телесных наказаниях. Она изучала людей, оценивала то что они делали и на что были способны. Потом Шахнас пускала свой яд в души людей, смотрела на их душевные агонии. Конечно она могла убить, добравшись до оружия или подходящего предмета, но смотреть, как высыхает душа, было намного приятней.
Со стороны наставника было очень мило, накрыть ее покрывалом и прекратить действие неких непотребных вещей внутри нее. Стыд прошел сам по себе, после такого стыд, можно только разыгрывать, что она при случае и сделает. А вот чувство собственного достоинства ничем не сбить. Красивое тело, стальная воля и хитрость, все эти качества могут многое сделать, принести очень много неприятностей. Шахнас рассматривала потолок, пока люди обсуждали темы, которые е не интересовали и думала, что пора сменить тактику. Ей такое имя дали не просто так, надо соответствовать. Марокканка пошевелила руками, ленты неприятно впивались в кожу, и ощущение было немного ватное.

-Нет, спасибо,я одену свою одежду,если вы непротив,я в нём себя увереннее чувствую.Сказала девушка и улыбнулась,Агаста подняла свой топик-платье и уже готова была одеть,а чувствовала себя гораздо спокойнее и лучше.Немке стал нравиться наставник,когда он не злился,то с ним вполне можно было разговаривать.А вот злить его и правда не стоило,выходило себе дороже,решила девушка.Агаста допила виски и улыбнулась,настроение намного улучшилось и девушке даже на душе полегчало,и отчаяние почти исчезло.Но про то,что наставник очень добр,девушка решила пока,что не говорить.