Лестисия была подавленна. Наверное, её состояние было более, чем объяснимо. Всё-таки не просто учиться жить заново. Лет не могла больше находиться в своей душной комнате. В её голове проносились сцены из недавнего происшествия. Мистер Сфорца, мисс Немо, к которой он направил её так внезапно. Летисия не понимала, что столь раскованная и явно самодостаточная женщина могла здесь оставить. Нереализованный садистский настрой или глубокая ненависть ко всему полу прекрасному - но отчего, у неё ведь были все данные, чтобы успешно жить - поживать, да и другим дышать дать. Впрочем, мисс Престон было абсолютно безразлично. Она устроилась на бортике фонтана, блаженно поджав ножки под себя - как-то машинально, практически по умолчанию. С грустно сгустившейся улыбкой на лепестках спелых губ она задумалась о том, что этот жест, наверное, был столь привычен ранее. Подперла коленками подбородок, слегка прищурив аквамариновый застывший взор змеи. Теперь ей требовалось значительно больше усилий, чтобы сфокусироваться на едином объекте. С ней случилось нечто страшное, пугающее, но Летисия желала всё оставить в прошлом и идти только вперёд и так никогда и не оглядываться. Теперь камерные мысли взметнулись к девушке Марии - той несчастной и затюканной рабыне, что делила аппартаменты мистера Сфорца. Тот едва ли не кричал на непонятливую темноволосую девицу, кажется, она выводила его из себя. Но он смотрел на неё как-то безлико. И совсем по - иному - на мисс Престон. Он смотрел на неё так, что ей казалось, что он скажет ей всё что угодно. Что она - его жена. Или же несостоявшаяся возлюбленная. Но только не проститутка - ассистентка. Мерзко. Лучше бы он соврал. Хотя зачем ему это. Если ему что-то нужно, то это её молодое тело. Это закономерно и это нормально. Мужской инстинкт. Лестисия менялась на глазах. Она стала спокойнее, более невозмутимой. Для того, чтобы в ней пылал прежний огонь, нужно было растопить тот покрывший её душу и сердце слой каменного бетонного непроницаемого льда. Все эмоции притупились. Впрочем, лишь до той самой поры, пока никто не трогал её. Она могла превратиться в фурию. Слишком остервенело. Из крайности в крайность. У неё на запястьях - шрамы, как следствие былых оступков. Лестисия прикоснулась кончиком языка к нежной, тронутой грубым лезвием коже. Солоновато  - ей померещилось, некогда чувствовался привкус кровяных добавок. Глупая Летисия, канувшая в поднебесье. Она даже представить себе не могла, насколько драгоценна и неповторима эта удивительная охочая до сюрпризов жизнь. Теперь она сделала должный вывод и никогда не станет растрачивать свои ресурсы и совершать необдуманные игры со смертью. Она постарается. Ей не больно. Ей почти легко. Кажется, в её жизни были мужчины. Наверняка ни один и даже ни два. Летисия хочет вычеркнуть эти листы,  вырвать их без остатка. Лучшая защита женщины - её независимость и полноценность, потому, что мужчины играют на слабостях и удерживают меркантильными или же сенсорными зависимостями. Алессандро. Он не посмеет её приворожить снова. Он не посмеет коснуться даже её щеки. Он не посмеет смотреть на неё так, как тогда, в комнате. Она начинала жить с нуля. Без горестей, без потерь. Без мёртвого не родившегося ребёнка. Без известия о гибели единственной сестры. Без жестокого изнасилования и постжертвенного синдрома. Без страха, ужаса, унижения. Она забыла всё. Лестисия. То единственное, что связывало тонкой нитью теперь. Горло не давило. Имя.