Крохотное счастье на ладонях:
Взгляд невинный - синевы каскад
Словно небо в голубых глазах-озерах
Ну а небо не бывает без преград.
Словно сказка - жизнь - совсем в начале
Мамина улыбка, взгляд...тепло
Ну а сказка...не бывает без печали
Сказкой было, былью поросло.
Как проклятье - резкое решенье
Коль уже рубить - так так, с плеча
Документы...подпись...а прощенье
Будет ли оно...для палача..?

Яркое солнце, разбивающее бликами стекла, смеющаяся лазурью синева. Кристина, улыбаясь, дергает за рукав и лепечет: - Гуять, папа...? -букву "л" она упрямо не выговаривает, и тоже - смешная: "р" говорит как "л", а вот "л" вообще никак не говорит...Впрочем, говорят, что это так и должно быть, что так нормально. Ребенок улыбаясь смотрит на своего папу и терпеливо ждет только положительного ответа. Нет, она совсем не капризная, напротив: очень милая и застенчивая. И именно поэтому ей невозможно отказать.
-Гулять, чудо...беги к Анетт, я сейчас приду...-он ласково треплет малышку по щеке и тихо вздыхает, проводив ее взглядом. Одевается сам, привычно-машинально...потом смеется сам с себя: настолько свыкся с тем, что уходит на работу, что уже надевает галстук поверх футболки. Из прихожей слышатся голоса: Кристина о чем-то весело лопочет с Анетт...Анетт это гувернантка, няня и просто - друг. В первую очередь для Кристины. Два года...Лесс..как она могла? Впрочем мысли, эти мрачно-гнетущие мысли исчезают когда из прихожей доносится звонкий смех и дочурка зовет: - Папа, папа, смотли! - и папа через пару мгновений уже возле дочурки, вместе с той любуясь заколочками для ее пушисто-пшеничных кудряшек, непослушно выбивающихся из-под панамки. Наконец они идут гулять: девчушка - вцепившись папе в руку, Анетт - за ними, как в старых английских романах - с корзинкой для шитья.
Они приезжают в парк, его маленький ангелочек радостно вылезает из машины, сразу на руки к папе, а потом трепетно-сакрально шепчет: папа, а мозно я сама? -он улыбается и аккуратно ставит ее на траву, сам отходит на несколько шагов...

По траве бежал Ангел. Светлые пушистые кудряшки, те же ямочки на щёчках, чуть смуглая кожа. Ещё неуверенные шаги, но такие важные для Ангела.
Звонкое детское «каляканье»: - Папа, - и Ангел бежит к мужчине, стараясь как можно быстрее обнять родного человека, стараясь не споткнуться ненароком, не упасть.
На скамейке, в темных очках...нет, уже сняв их - сидит женщина. Два года назад она отреклась от Ангела...

Дочурка утыкается в него, смеется, он подхватывает ее на руки и рружит в воздухе...Потом они играют в мяч, и за этой счастливой парой следят две пары женских глаз: одни - хрустально-серые и строго-ласковые - это Анетт...и вторые - шоколадно-горькие. Глаза той, что отказалась от Ангела.
Мяч летит не туда...как и все, что случается в судьбе - не так, не тогда, не вовремя...хотя...может это просто..шанс? Кристина забирает мячик у незнакомки, бежит к папе, зовя его и снова смеясь, но он не слышит...Он смотрит неотрывно на ту, что одела очки и уходит прочь. На Нее...
-Иди к Анетт, нельзя быть так много на солнце... - говорит он и срывается с места, срывается чтоб не закричать - "Лесса!", он догоняет ее, хватает за руку, и резко дергает на себя, заставляя оказаться в своих объятьях. Он видит хрустальный след на ее щеке. Он ее никогда не простит...но он все еще любит ее...

Ты слишком долго помнил все мечты
Ты слишком сильно верил в зеркала
Ты слишком часто говорил: "одна лишь ты"
Ты - часто верил, а она - лгала.
Ты не винишь, ведь в том ее натура -
Уйти навек, чтоб возвратиться вновь
Да, передышка. До второго тура
Без смысла битвы под названием "любовь".
А может - нет? А может - показалось:
И вовсе это не любовь...а жалость
К своей судьбе и к самому себе?...

-Она что-то говорит. Она вырывается из его невольных объятий. Она плакала...Она верит, что он не подаст в суд за нарушенный договор. А он подаст...? Не знает, еще сам - ничего. Эта встреча, мимолетно-случайная, выбивает из колеи душу - напрочь - уничтожает все то, что так старательно пытались вогнать в нужное русло работа, психотерапевты, Анетт и Кристина...и у них получалось, и все было тихо-мирно, и раны не болели, но тут...Лесс...Зачем ты ворвалась в нашу жизнь, Лесс, в жизнь без тебя? Ты не пришла вернуться, ибо ты уходишь, ибо ты...продалась другому. Я никогда не называл тебя шлюхой, Лесс, но ты всегда ею была. Зачем ты вернулась...?
Его лицо абсолютно непроницаемо, он выслушивает все то, что она говорит ему...нет, он не слышит. Он всматривается в каждую черточку ее лица, вслушивается в каждую нотку ее голоса, хоть и не слышит смысла слов, впитывает в себя все ее естество - ее, любимой женщины, которая рядом...Пусть снова, да, он понимает, она сейчас упорхнет, как мотылек, как счастье, как...Черт...Ее хочется ударить...или целовать...до смерти. Ричард не делает ни того, ни другого.
Он останавливает ее порыв уйти достаточно сухо и холодно:
- Ты нарушила договор, Алессандра. Это юридически наказуемое действо. Я бы хотел связаться с твоим адвокатом. Мэйсон..кажется так?
Мир уходит из-под ног, мир рушится, мир по имени его жизнь. Мир, который уже ничто не спасет, даже этот пшеничновласый Ангел, который подбежал и уткнулся в него, и вот сейчас с невинно-наивной детской жестокостью лепечет:
- Папа, а поцему тётя плацет? -значит девчушка тоже видит жемчужный след столь тщательно скрываемых слез- Не обизай тётю...Она халосая...
Мир уходит из-под ног, мир рушится, мир по имени его жизнь.-

Ты знаешь...прошлое...Это сказка
Знаешь - было. И все же не веришь
Это ложь, иллюзия, маска...
Позабыть?...А все же не смеешь
Слишком жалко расстаться с болью
Слишком щедро - простить ошибки
Просто росчерк, небрежно, кровью
По устам...он зовется - улыбка.
Месть? Увольте...Кому, за что?
Нет, не стоит оно вниманья...
Это в прошлом...Кому ты лжешь?
Ты ведь жаждешь...- ее страданья...

-Дежурная улыбка, с интонацией "это так мило с твоей стороны не утруждать меня поисками возможностей связаться с твоим адвокатом". Дочурка связывает с реальностью и не позволяет поднять руку на Лесс. Рачирд только шипит, тихо, так, чтобы девочка не слышала:
- Не смей говорить с ней...
Он в ярости. Он вне себя. Зачем? Черт возьми, а он так привык ей верить, верить во всем, безгранично, верить, что она никогда в жизни больше не станет у него на пути, не разбредит ран - она ведь обещала! Черт возьми, Лесс, ты обещала! Впрочем...к чьей совести я взываю тут, в своих хаотично-спутанных мыслях? К совести человека, отрекшегося от своего ребенка? Разбей свои иллюзии, Ричард. Все кончено.
Занавес, аплодисменты, зрители расходятся.
- Доброго пути, Алессандра. Не стану задерживать -звучит до цинизма вежливо и непринужденно. Это обойдется двумя неделями психотерапии и парой-сотней бессонных ночей, но сейчас рядом Дочь. Нельзя дать ей понять...она ребенок...она не должна знать. Анетт забирает девочку и ведет к машине. Ричард молчит еще несколько секунд, всматриваясь в любимые, родные до боли, Ее - черты лица. А потом уходит. Первым. Да, она сожалеет. Она не хотела помешать. Но она пришла и помешала.
Он не подаст суд, потому что в воздухе витает душная тревога приближающейся грозы. Молния станет причиной гибели...Ни он, ни она этого еще не знают. Знает тревога, витающая в воздухе. Знает Скорбных Дел Мастер, некогда утешавший, может и в будущем, одну заново сломанную, но все еще живую марионетку. Знает Вселенная, как знает она и то...тссс...
Глаза цвета шоколада за черными стеклами всепоглощающей ночи. Прощай, Лесс. Я - любил. Точка-

Ты знаешь, наверно...так будет - проще:
Забыть о прошлом, как будто небыло
Смириться с болью, и правду - небылью
Назвать отчаявшись. Поставить точку
С улыбкой дрогнувшей сжигая строчки
Твоих признаний. С тобой разлуки
И улыбаться - скрывая муку
И верить в что-то там...Так просто - надо
Так будет - верно. Так будет. Правда?
А лучше б - смерть...немножечко четче...
Ты знаешь, наверно...так будет - проще.

-Да, так будет проще. Слышать с экрана телевизора Ее имя. Беззвучно проговаривать его вслух. Не верить. Слышать кровь, стучащую в виски сотнями тысяч мерных молоточков, словно цокот копыт, это приближается смерть, тихая смерть. Удушье? нет. Просто сердце. Посдедняя его кровоточащая ниточка обрывается и оно просто падает, разбиваясь на тысячи, мириады осколков. Нет, это не цокот копыт коня Черной всадницы, это звон осколков разбитого смертью Любимой человеческого сердца.
Ангел еще не понимает, что случилось. Анетт вызывает скорую, но уже поздно. Слишком поздно, впрочем - врачи не виноваты. Сердце разорвалось еще 12 минут назад. Кажется тогда передавали сводку о том, что разбился самолет...Впрочем, разве это важно? Нет никакой связи.
Спустя восемь месяцев у Кристины день рождения. Она называет Анетт мамой. У нее просто нет выбора.
Изредка в их уютную обитель заглядывает Скорбных Дел Мастер, его кличут Александром, Анетт - попросту Лексом, а Кристина отчего-то зовет его мистер Санд, впрочем он не против. Он приносит девчушке книги и всегда угадывает ее желания - словно бы ей подарен волшебник, как извинения Судьбы за то, что мама отреклась от Ангела, а папа - умер. Никто не знает, что связывает убийцу, более известного в своих кругах как Мастер Рантару и тихую семью, но, видимо, что-то связывает.
Кристина учится в школе, ходит на танцы и закончила музыкальную школу. Она прекрасно играет на фортепиано. В прошлом году на конкурсе в Бель-Даккар она получила гран-при.
Через четыре часа у нее выпускной бал. Первый и такой счастливый. еее сопровождают Анетт и Рантару. Первая - потому что не могла не прийти. Второй - исполняя ее просьбу.
Скорбных Дел Мастер ждет антракта в этой счастливой пьесе. Потому что он знает. 14 дня шестого месяца года, пятнадцать лет назад от удара молнией разбился самолет, в котором не погибла одна девушка. Убийца даже может назвать ее имя - Алессандра Винзер. Они...просто когда-то работали вместе...-

Однажды просто - ранят в сердце
И после - не дадут согреться -
Ведь ранят лжи холодным льдом.
Однажды просто - плюнут в душу
И не позволят отвернуться -
Ведь плюнет - от кого не ждешь.
Однажды просто - каплей яду,
Свинцовой пулей, тишиной -
Однажды просто - скажут правду.
Тебе одной. Теперь - одной.

-Она все же приходит. Не смотря на то, что...впрочем уже ведь неважно, прошло столько лет, а клятвы мертвецам...они да, забываются. Всегда: мы даже хороним их зачастую не так, как они завещают нам. Скорбных Дел Мастер наблюдает на Ангелом. Она прелестна, она мила, чиста и невинна, она добра душой, она сознательно отстранилась от возможного зла, она благоразумна и умна. Идеальных людей нет, но есть близкие к совершенству и Кристина - одна из них. Мало кто знает, что в этом есть заслуга той женщины в черном, что затаив дыхание наблюдает за юной королевной этого вечера.
Мастер умеет оставаться незамеченным - все еще, и так будет вечно. Даже за прошедшие 15 лет он ни на йоту не изменился - даже не прибавилось ни единого седого волоска, словно бы время и вовсе не властно над ним.
- Фрау фон Берг...-вкрадчиво-приглушенный голос хищника, знакомый ей голос, но, быть может, уже и забытый давно. Тень стоит рядом, о левое плечо, и ждет ответа.
Кристина получает диплом с отличием, да, она умничка. Анетт целует ее, на ее глазах блестят слезы радости. Кристина возвращается в зал и садится к Микки и Катрин - ее лучшим подругам. Юный ее кавалер - Жорж, шепчет ей что-то на ушко, вероятно какие-то ласковости, а потом невинно но столь трогательно и нежно целует в щеку.
Зал живет настоящим, а на окраине его стоят двое из прошлого. Оба пришли получать ответы...-

-Нет прелюдий. Голос говорившего становится жестко-непреклонным-
- Я хотел узнать, мисс Винзер, по какому праву Вы нарушаете второй раз некий договор, контракт, называйте, как вам будет угодно, и осознанно появляетесь в месте, где присутствует мисс Стендфорд?
-Тень требует ответа. Снова. На это раз не щадя Лесс. Абсолютно. Все проходит, но Тени остаются прежними. Даже если эту Тень Лесса когда-то называла другом.
Кристина улыбается, она счастлива сегодня, и - хорошо что сейчас занята совсем иным, она живет в своей нехитрой сказке, она обнимает Анетт, фотографируется - снова и снова, о чем-то щебечет с подружками, что-то таинственно-сакральным шепотом сообщает Жоржу. Где-то там по ту сторону времени, где есть эти двое - Алессандра и Ноками - там кипит и плещет океан жизни. А тут - тут только вопрос - и...ответ...? Он будет, Лесс?
Она знает повадки убийцы, и знает, каким непреклонным он может быть, не так ли? И сколько бы она предпочитала не помнить, сколько бы запрещала себе верить в то, что то, ее прошлое - вот, рядом, сколько бы не тешила себя иллюзией - реальность жестока и она такова: договор - юридически действителен до момента исполнения Кристине 72 лет. Почему была вписана именно эта цифра - никто не знает. Просто так, а может и с умыслом. И договор, этот беспощадно-официальный документ - запрещает осознанно находиться там, где находится мисс Стендфорд.
Рантару усмехается - он помнит, что Лесс все так же не знает - почему Ричард не подал на нее в суд, еще тогда, 15 лет назад. Вероятно, она просто посчитала его благородным и великодушным, а может просто благоразумно предпочевшим не связываться. А может...да, Ноками знал, Лесс просто считала, что Ричард поверил в ее смерть. Она была права. Он поверил.-