>>>Крыша

Охранник принес ее сюда, впрочем без какого-либо сопротивления или наоборот - участия девушки. Ее словно и не было, словно это  была не она; занятая своими грустными мыслями Бэлль лишь закрыла глаза, когда наконец, ощутила на себе тяжелую ткань плаща. Тяжелая... Как на плечи она давит, словно и не плащ вовсе, а давит... А фраза, произнесенная ею за все это время - лишь одна о том, что девушке больно - она в мыслях ее крутилась, не желая покидать. Впрочем, отчего же ей больно, не глупо ли это, испытывать боль? Нет, это совсем не глупо, когда в одиночку боришься со своими страхами и побеждаешь их с трудом огромным - как утром этим боролась она со словам Шахнас и призраком прошлого, Венсаном Блэком - и ведь победила; но когда вдруг оказывается, что победа эта слишком призрачная - что все, за что борешься никакого значения для мира не имеет и для других, тех, кто понимал тебя, кто принимал - тоже не имеет это значения.... Я только что потеряла Че? И от этой мысли сердце до боли сжимается, а губы шепчут опять: "Как больно..." Ей бы забыть, оставить, не думать - но предательские мысли лезут в голову, заставляя судорожно вздрагивать, чувствуя как соленая влага по щеке течет. И как Че не понимает? Кто такая Че для Бэлль? Это первый человек, который принял ее такой, какой она была - первый к кому она бежала всегда - и та слушала ее, именно - ее, Бэлль, а не себя. Ведь так часто бывает, что люди не слышат друг друга - а у Бэлль была ее Че... Но сейчас, кажется, рухнул не просто старый мир - окончательно и бесповоротно, сейчас словно кусок вырвали из ее сердца.
Охранник. Не обычный охранник, а уже со знакомой на рукаве монограммой. Только Бэлль, запертая в своем мире не сразу поняла, кто это - а когда поняла, просто закрыла глаза, сильнее прижимаясь к нему и не желая отпускать. На руках мужчины было так хорошо сейчас и было ей все равно, на чьих руках, лишь бы просто кто-то сильный держал ее, кто-то кому Ее страхи были бы не страшны - а значит, на него можно понадеяться было - вы меня в обиду не дадите, правда? - вцепится в его одежду руками и судорожно положить голову на грудь - словно маленький ребенок, свернувшийся клубком в чьих-то сильных и надежных руках - Но только чего-то не хватает... И слезы по-прежнему по щекам ее текут, она все никак не может остановиться, отчего?
Че... Теперь ты больше никогда-никогда....
И только маленький чих нарушает столь грустную идиллию, заставляя ее слезы идти еще судорожней, еще более порывисто...

Неужели это так трудно, просто поверить мне, просто поверить? Я всегда верила тебе, Че - любые твои слова для меня были правдой, я верила тебе, а теперь человек которому я доверилась - ты говоришь, что это неправильно. Но Че, неужели так трудно поверить мне, неужели моим словам так трудно поверить? Разве я хоть когда-нибудь обманывала тебя, милая Че? Ведь нет, нет и не собиралась - только ты... Ты ... Я никогда не просила у тебя ничего взамен тебя самой - мне никогда ничего не было нужно, а теперь - когда мне понадобилось твое понимание и доверие - ты посчитала, что это слишком много для тебя, что это слишком большая плата? Как можно доверять, если не веришь?

Может, со стороны и глупо было это так переживать? Только ведь что может важнее в жизни быть чем доверие? Тем более - Здесь, в этом месте? Для Бэлль? - Ни-че-го важнее этого нет...

Только Че больше не... Она больше не... Не доверяет мне...

Он уходит - куда, останьтесь, - а потом приносит, кажется чай и тарелку со сладостями. Бэлль слышит его тихий голос и оттого становится еще хуже, еще ужаснее - она плачет, но теперь уже беззвучно: просто хрупкие плечи мелко дрожат, и как бы в плед она не куталась, девушке все равно холодно; не побороть этот холод. Она обхватывает руками горячую чашку, как бы горячо не было - лишь сильнее смыкает пальцы, чтобы отвлечься хотя бы на минуту от всего и наконец, чувствует как напиток слегка оббжигает горло. Кажется он имеет чуть сладковатый вкус, но ее это мало волнует, она уткнувшись в чашку шмыгает носом, делая еще несколько глотков и отставляет ее, недопив до конца. Она тянет охранника на себя и утыкается носом в его плечо - кажется, ей просто нужно это сейчас.
Крепко держа его за рубашку и не отпуская, Бэлль другой рукой, свободной, подтягивает к себе тарелку. - Я что маленькая, чтобы успокаивать меня сладким? - Она закрывает глаза, еще влажные от недавних слез и развернув шоколад откусывает немного. - Я не маленькая, а сладкое - для маленьких.. - Слышен шелест обертки и тихий хруст, а потом она пихает конфету в руку вконец ошалевшего охранника, - вот. - Тихо. И тяжело вздыхая девушка по-прежнему не отпускает его, не позволяя сдивнуться, уже не плачет, но разве это что-то меняет...

Только тарелка со сладостями мирно пустеет.
Я потолстею...

Сладости были уничтожены, чай... Нет. Пожалуйста, оставьте этот чай... Тишина... и несколько новых всхлипов. Укутаться одеялом, вцепившись в ткань, лечь на кровать, поджав под себя ноги и уткнуться в стену, нереагируя на охранника и предложенную новую порцию напитка. Теперь уже просто молчать, пусть и всхлипывать, но редко, очень. Просто уставиться на выщербленную поверхность стены, уставиться - смотреть на нее несоизмеримо долго, чувствовать как влага накапливается в глазах и смагривать ее - некое отрешенное состояние. - Нет, спасибо... - Шопот, едва слышный, словно тихий перелив ветра, да она и сама едва слышит этот шопот, и тут же забывает зачем говорит это. Слышны в ушах слова "Мастер не будет доволен", чтож, для Бэлль это важно и она искренне пытается не думать, вернее, думать о чем угодно другом, но... Как часто исполняются наши желания? Девушка вновь и вновь переводит взгляд: справо налево... вдоль по стене...
Ч-че... -Мысль об имени заставляет вздрогнуть и вновь заплакать - предала... Или нет? Бэлль подносит тонкую руку ко рту, предвартельно долго выпутывая ее из-под одеяла и хрупкие пальчики касаются ее губ в попытки сдержаться... А потом и вовсе ладонь накрывает их: нее-е-е-еет...

-П-п-простите... - вновь, тише ветра шепчет она охраннику, непонятно зачем и слышит ли он ее вообще, а потом не сдержавшись начинает плакать.
Не могу спокоиться... Не могу... Ч-ч-че как ты могла...
Но сие действо беззвучно абсолютно и возможно, охранник даже не догадывается о происходящем.
Предала....